Среда, 24.04.2024, 16:10 | Главная |
Наш опрос
Хотели бы Вы жить в Аст Ахэ?
Всего ответов: 73
|
Сказки - Форум
Сказки
| |
Мирда | Дата: Среда, 19.08.2009, 12:33 | Сообщение # 1 |
Таир'энн'айно
Группа: Страж
Сообщений: 2057
Статус: Offline
| Сказка первая ...Цветок Ночи, полюбивший Луну, был подобен звезде. Ему суждена была недолгая жизнь, и цветок знал, что к осени уснет, чтобы пробудиться лишь через год. Но Луна любила его, и каждую ночь он тянулся к ее ласковым лучам, и казалось ему невозможным на долгие месяцы расстаться со своей любовью. И так говорила ему Земля: "Усни... Осень близка, и жизнь покидает тебя, дитя мое... Весной пробудишься ты ото сна и снова станешь звездой земли..." Но цветок не ответил матери своей, Земле. И, видя его печаль, так сказала Ночь: "Если любовь твоя так сильна, если она дороже жизни тебе; знай, звезда земли, ты будешь светить еще много ночей, но заплатишь за это жизнью". И стало так. Много ночей прошло, и свет цветка был болью, ибо он умирал. И неизъяснимая печаль рождалась в сердцах тех, кто вдыхал его горьковатый аромат, но горечь эта была счастьем, ибо Луна дарила любовью своей. И однажды, взглянув на землю, увидела Владычица Ночи, что угасла звезда земли. Тогда поняла она, чем платил цветок за свою любовь. Горше морской воды были слезы Луны, и велика была печаль Земли. Но печаль эта и слезы эти стали - полынью, скорбной травой, чьи соцветия хранят серебро лунного света, а стебли - горечь слез Луны. Травой печали зовется полынь, и горечь ее свята, ибо это горечь любви, что дороже жизни...
Всё никак не понять, что же ближе - земля Или трещины в ней?
|
|
| |
Элхэ | Дата: Среда, 19.08.2009, 16:46 | Сообщение # 2 |
Эайнэ ар Эннэ
Группа: Пользователи
Сообщений: 568
Статус: Offline
| Сказка вторая "...Дракон был совсем маленьким - ростом чуть больше девочки. Девочка тоже была маленькой, и ей нравился дракон - такой красивый, крылатый, с сияющими глазами... Так они подружились, и иногда дракон позволял девочке забираться ему на спину и подолгу летал с ней в ночном небе. Девочка смеялась, протягивая руки к небу, и звезды падали ей в ладони, как капли дождя, и дракон улыбался, а из его пасти вырывались маленькие язычки пламени..." - А как его звали, Астар? - Элдхэнн... - Наш Ледяной Дракон?.. Но он не умеет дышать огнем, и чешуя у него черно-серебряная... - Элли, сестренка, это все-таки сказка... - Верно, Наис; но в любой сказке есть доля правды... "...Вдвоем они часто бродили по лесам. Была у них любимая поляна: красивые там были цветы, а неподалеку росла земляника; девочка собирала ее, а горсть ягод всегда высыпала в драконью пасть. Дракону, конечно, это не было нужно, - ему хватало солнечного света и лучей Луны, - но маленькие прохладные ягоды казались такими вкусными - может, потому, что их собирала для дракона девочка. Вечером она набирала сухих сучьев, и дракон помогал ей развести костер, а сам пристраивался рядом. Они смотрели на летящие ввысь алые искры, и девочка пела дракону песни, а он рассказывал ей чудесные истории и танцевал для нее в небе, и приводил к костру лесных зверей - девочка разговаривала и играла с ними, и ночные бабочки кружились над поляной... А однажды пришел к костру Белый Единорог из Долины Ирисов, и говорил с ними - мыслями, и это было, как музыка - прекрасная, глубокая и немного печальная..." - Это наша Долина Белого Ириса? - Нет, Илтанир. Это было очень давно - не здесь... "...Шло время, девочка подросла, а дракон стал таким большим, что, когда он спал, его можно было принять за холм, покрытый червонно-золотыми листьями осени. Нет, они остались друзьями; но дракон все чаще чувствовал себя слишком большим и неуклюжим, а девочка была такая тоненькая, такая хрупкая... Больше он не мог бродить с девочкой по лесу, и, если бы он попытался разжечь костер, его дыхание пламенным смерчем опалило бы деревья. Дракон печалился, и девочка рассказывала ему смешные истории, чтобы развеселить его хоть немного, а он боялся даже рассмеяться: сожжет еще что-нибудь случайно... Один раз он пожаловался Единорогу - говорил, что не хочет быть большим. Лучше бы я оставался маленьким, вздохнул дракон, и мы гуляли бы вместе, играли бы, а сейчас? И Единорог ответил: у каждого свой путь, ты сам скоро это поймешь... А потом пришла в эту землю беда. Неведомо откуда появился серый туман, и там, где проползал он, не оставалось ничего живого. Увядала трава, осыпалась листва с деревьев, в ужасе бежали прочь звери и умолкали птичьи песни. Все ближе подбирался туман, несущий смерть, и не знали люди, как защитить себя и что делать. Тогда ушел дракон, и долго никто ничего не знал о нем, а девочка стала молчаливой и печальной... Он вернулся. Золотая чешуя его потускнела, волочилось по земле перебитое крыло, и темные пятна крови отмечали его путь, и устало прикрывал он сияющие глаза. Он вернулся и сказал: Это больше не вернется. А потом лег на землю и уснул. Он был похож на холм, укрытый червонно-золотыми листьями осени. Он спал долго. Менялись звезды в небе, отгорела осень, зима укутала его снегом... А потом наступила весна, и расцвели рядом со спящим драконом цветы - золотые, как его крылья, алые, как его пламя, пурпурные, как его кровь... А девочка все ждала: когда же дракон проснется? И приходила к нему, и гладила его сверкающую чешую, плакала потихоньку и пела ему песни... Тогда вышел к ним из леса Белый Единорог, мудрый зеленоглазый Единорог. И дракон проснулся. Так ли уж плохо быть большим, спросил Единорог. У каждого свой путь, ответил дракон, теперь я понимаю. Они молчали. Над ними мерцали звезды. Неподалеку в доме горел свет, и они услышали, как там смеются дети..." - А какая она была? Казалось, он говорит сам с собой: - Смелая. И печальная. Тоненькая, как стебелек полыни, а глаза - две зеленых льдинки. И серебряные волосы. - Красивая? - шепотом спросила Элли. - Очень. - А что было потом? Он помолчал немного, потом ответил: - Она выросла, стала взрослой... Один из лучших менестрелей той земли полюбил ее и взял в жены. У них было двое детей... - И они жили долго-долго, да? И были счастливы? Он снова ответил не сразу: - Да. "Скажи уж лучше - и умерли в один день. Так будет вернее..." - А как ее звали? - Элхэ. - Красивое имя. Только грустное... "Нет, нельзя так... Но куда мне бежать от этого воспоминания? Твоя кровь - на моих руках... Твое сердце - в моих ладонях - умирающей птицей, и не забыть, не уйти... Вот ведь чего наплел. Тоже мне, сказитель. И кто только за язык тянул..." "А ты скажи, скажи им правду! Что не прекрасного менестреля она полюбила, а слепца и труса с холодным сердцем. И не жила долго и счастливо, потому что бессмертный глупец позволил ей умереть за него!" Примечание: Астар - одно из имён Мелькора.
Если бы любовь не была орудьем, Может быть она и спасала б души, Но во все века неизменны люди, И любовь и злу, и гордыне служит.
|
|
| |
Мирда | Дата: Среда, 19.08.2009, 22:59 | Сообщение # 3 |
Таир'энн'айно
Группа: Страж
Сообщений: 2057
Статус: Offline
| Сказка третья. ...Идет по земле Звездный Стpанник, и заходит в дома, и рассказывает детям прекрасные печальные истории, и поет песни. Он приходит к детям и каждому отдает частичку себя, каждому оставляет часть своего сердца. Словно свеча, что светит, сгорая - Звездный Странник. Все тоньше руки его, все прозрачнее лицо, и только глаза по-пpежнему сияют ясным светом. Неведомо, как окончится его дорога: он идет, зажигая на земле маленькие звезды. Недолог и печален его путь, и сияют звезды над ним - он идет...
Всё никак не понять, что же ближе - земля Или трещины в ней?
|
|
| |
Мирда | Дата: Вторник, 13.10.2009, 23:49 | Сообщение # 4 |
Таир'энн'айно
Группа: Страж
Сообщений: 2057
Статус: Offline
| Сказка четвертая. Легенда о той, что ждет. ...Лауниллэ - та ягода, что растет среди влажных бархатисто-зеленых мхов: бледно-золотые бусины, собранные в пирамидки, медово-сладкие, с горьковато-терпкими крошечными косточками. Капельки прохладной медвяной росы, сверкающие на темной зелени, как гелиодор и янтарь, и теплый светлый сердолик. Лауниллэ. Златяника.... ...Дом на невысоком холме над рекой - новый светлый дом из смолистых бревен. Двое стоят на пороге дома: высокий зеленоглазый мужчина в черном, опоясанный мечом, и женщина - тоненькая, золотоволосая: женщина, чьи глаза в сумерках кажутся темными, почти фиолетовыми, - то ли драгоценные восточные сапфиры, то ли "ночные" аметисты. - Я должен идти, - тихо говорит мужчина. - Я - его воин, я нужен ему сейчас. Женщина молча протягивает мужчине чашу из тонкого голубовато мерцающего стекла: таков обычай на Севере - провожая в дорогу мужа, женщина дает ему глоток воды и ломоть хлеба, чтобы он не забыл в пути родной дом. - Я должен... - Я знаю, Къоро, - впервые за этот вечер слышится голос женщины - негромкий, мелодичный, как журчание лесного ручья. Вороной нетерпеливо заржал, переступая с ноги на ногу: ждал хозяина. - Я вернусь, - Къоро обнимает жену одной рукой - в другой он осторожно держит чашу. - Будет Совет, а я - хоть и ненаследный, но сын вождя, все-таки... мне нужно быть там. Древние тебе помогут, пока меня не будет. Ты жди, Лауниллэ, я вернусь... Женщина смотрит, как он спускается по холму, как отвязывает повод коня, как взлетает в седло... - Я буду ждать, - тихо говорит она. И улыбается сквозь слезы. ...Удар крюка вырвал щит из его рук - кошачьим движением воин-Рысь метнулся вперед, стелясь по полу, подрубая ноги, разрушая стену щитов, а слева шагнул Медведь - он разметал наступающую волну, прежде чем она нахлынула вновь, чтобы захлестнуть их; но клинок рассек его левое плечо и бок - кто-то ударил сверху... Къоро тарн-Линнх, Страж, сын Твердыни, воин Свершения... И год прошел, и два прошло - А время мимо нее текло; И сказали ей, что он не придет - Но она все ждет, она его ждет... А через сорок лет в двери Дома постучался юноша, чьи волосы были как вороново крыло, чьи глаза сияли светлыми звездами в утреннем тумане. И, увидев золотоволосую хозяйку Дома, он застыл, изумленный; и любовь поразила его, как молния, павшая с небес. Хозяйка повела его в Дом, и он пошел за ней, словно околдованный Луной; она накормила его похлебкой из кореньев и трав, сладкими клубнями, жареными с грибами, сыром и сладковатым хлебом из дикой пшеницы, налила в чашу медвяного напитка: он ел и пил, не чувствуя вкуса, не говоря ни слова. И спустился вечер, и хозяйка Дома уже постелила гостю на дубовой скамье в маленькой комнатке, а он все сидел за столом и смотрел на нее, не отводя от ее лица зачарованных глаз; смотрел, как она убирает со стола, как подхватывает рассыпавшиеся по спине длинные бледно-золотые волосы, и тонкие пальцы не могут обхватить, смирить этот солнечный водопад - смотрел... а она смеялась, и яркие искры плясали в ее глазах - в странных синеголубых глазах, темневших к зрачку. Тогда он спросил: как зовут тебя, госпожа? И она ответила: Лауниллэ, Златяника. Он спросил: почему ты живешь здесь одна? Разве не страшно тебе в лесу? Лес добр, и Древние помогают мне, ответила она. А я - я жду... Твои волосы - водопад сияющего светлого золота, сказал странник-воин Халдир, внук Хурина Золотоволосого; твои глаза - как небо, отраженное в глубокой воде. Идем со мной, сказал он; я люблю тебя, я полюбил тебя с первого мига, едва увидев... И тогда хозяйка Дома снова рассмеялась и ответила: я ведь сказала тебе - я жду. Я жду своего возлюбленного: он ушел на войну - туда, за Синие горы. Он ушел и сказал, что вернется: столько лет прошло, столько зим... Скажи мне, странник: если я уйду - кто встретит его, когда он вернется? Кто накроет для него стол, кто испечет ему хлеб, кто подаст ему напиться, кто починит ему одежду? Я не пойду с тобой: я жду... И кто-то смолчит, а кто-то солжет, А кто знает правду - отводит взгляд... Ей сказали - он не вернется назад, Но годы прошли - она его ждет. ...Прошла сотня лет, и снова странник пришел в Зачарованный Лес. Звериные тропы привели его к маленькому дому у маленькой хрустальной реки. Плющ и дикий виноград взбирались по темным стенам Дома, теплое солнце золотило кровлю, и капли медвяной росы дрожали на темно-зеленых листьях-звездочках... И хозяйка Дома вышла навстречу страннику. Странник-терриннайно был немолод, серебряные пряди змеились в его темных волосах, лицо было покрыто сетью морщин, а глаза были как медово-золотой янтарь. И юная золотоволосая хозяйка встретила странника на пороге, приветливо улыбаясь, и позвала его в дом, где уже стояли на столе глиняные темно-рыжие миски с горячей едой и кувшин медвяного напитка. Женщина с голубыми, темневшими к зрачку глазами, уже резала горячий кисловатый ржаной каравай - словно ждали его в этом доме, подумал странник, словно знала хозяйка, что он придет именно сегодня... Как твое имя, и почему ты живешь здесь одна? - спросил странник-летописец Ахтэннир из Семи Городов. Лауниллэ зовут меня, ответила хозяйка Дома; я жду... Мой возлюбленный ушел на войну - с тех пор прошел век, но он сказал, что вернется: я жду его. Он не вернется, госпожа, сказал странник. Никто не вернулся с той Войны: уже и дети тех, кто покинул Черный Замок, ступили на Неведомый Путь... Да и люди не живут столько. Тебе некого ждать, госпожа. Она засмеялась: ты видел - на росной траве у реки расстелены холсты? Долгими вечерами я ткала льняное полотно: теперь я выбелю его и сяду шить рубаху. Она будет белой-белой - это все белые ночи и лунный свет, и зола березовых дров... А потом я вышью рубаху цветными нитями: цветы и травы, и чудесных птиц. Он вернется, тот, кого я жду; я согрею ему воды, чтобы он мог смыть дорожную пыль, он наденет чистую одежду, а я испеку ему горячего хлеба - он любит горячий хлеб, странник... Ведь он обещал вернуться: как же я могу не ждать его? ...Годы прошли, и век прошел - Дикий шиповник оплел ее дом, А время мимо, мимо течет, И она все ждет, она его ждет. ...И минул век, и другой, и тысяча лет: к Дому в Зачарованном Лесу пришел веселый молодой менестрель, мальчишка с черной лютней. Встретить его вышла юная женщина, обеими руками придерживавшая тяжелый узел золотых волос на затылке. Менестрель вошел в Дом. Он не звал хозяйку Дома уйти вслед за ним, не говорил ей о любви, не рассказывал, что напрасно ее ожидание: он просто пел ей песни, которые собрал и сочинил, бродя по дорогам, и черная лютня в его руках то плакала, то смеялась, а хозяйка Дома слушала, улыбаясь и печалясь... Кто ты, спросил ее мнестрель. Меня зовут Лауниллэ, - ответила она. Я жду. Жду своего возлюбленного. Столько лет прошло, столько веков - а его все нет... Скажи, менестрель, что, война все идет? И впервые в ее глазах блеснули слезы. Менестрель вспомнил горящие дома в землях Ханатты, вспомнил кровь и блеск стали в руках сынов Запада, и тихо ответил: да, битвы идут уже долгие годы... И неожиданно хозяйка Дома улыбнулась. Я подожду, сказала она. Когда-нибудь бой кончится, и он вернется домой - ведь он обещал... Я подожду. Они засиделись до утра: менестрель пел, а хозяйка Дома рассказывала. Наутро менестрель Дайолин снова собрался в дорогу. Золотоволосая женщина положила ему в дорожный мешок каравай хлеба, головку сыра и немного сушеного мяса, наполнила флягу золотым яблочым вином и прибавила к этому маленький глиняный горшочек с душистым лесным медом. Тебе суждена долгая дорога, сказала она. А я остаюсь. Если встретишь его, скажи - пусть возвращается домой. Я жду... Менестрель спускался по холму к реке, а на холме у дома стояла юная женщина с волосами цвета светлого золота, в узком темно-зеленом, как влажный лесной мох, платье, расшитом серебряными нитями. Стояла и смотрела вслед, поглаживая шею молодой оленихи: рассветные тени и блики скользили вокруг нее, невесомыми пальцами касались волос - и, когда менестрель оглянулся, ему на минуту показалось, что рядом с хозяйкой Дома танцуют светлые легкие духи леса... Менестрель шел легко и быстро, но чем дальше оставался Дом, тем медленнее становился его шаг - пока, наконец, юноша не опустился на землю у корней древнего дуба. Сбросил мешок с плеча, достал из чехла черную лютню, подтянул струны и начал наигрывать простую тихую мелодию, еле слышно напевая что-то... Тысячи лет, тысячи дней Не гаснет свеча на ее окне; Может быть, эта легенда лжет... Он сказал: "Я вернусь". Она его ждет... Так, говорят, была сложена баллада о Той, что Ждет. Но немногие знают, что у нее есть продолжение - то продолжение, которое никогда и никто не споет хозяйке Дома в Древнем Лесу. Вторая баллада хорошо известна в землях Севера, в Семи Городах. Имя ей - "Песнь воина". О нас не слагают баллад и легенд - холодна чужая земля Рыцарям Тьмы могилы нет. холодна чужая земля Верные клятве, мы приняли бой: холодна чужая земля Прости нас - мы остаемся с тобой, и над нами - Черное Знамя... Впрочем, что с того, что мало кому знакома вторая баллада? Легенда живет: легенда о женщине, ждущей мужа с неведомой давней войны - тысячи лет, потому что он сказал - я вернусь...
Всё никак не понять, что же ближе - земля Или трещины в ней?
|
|
| |
|
| |